пятница, 18 сентября 2015
Коротко о моих персонажах лихого революционного времени.
Закаляется сталь, рождается буря, восходит красная заря... а некоторые при этом ещё как-то жить умудряются!
Берта МальцеваБерта Мальцева
Воровка, рецидивистка, чекистка
Своего отца Берта не помнит вообще, мать же, больную чахоткой, может обрисовать лишь в общих чертах и то с натяжкой. До одиннадцати лет таскалась с ней по ночлежным домам, после смерти матери прибилась к какой-то дворовой шайке, и вот тут «начинаются дни золотые воровской непроглядной…» нет, пока что ещё не любви, вы что. Сразу же втянувшись в кайф беспризорной жизни, она быстро зарабатывает респект и уважуху, а в четырнадцать лет знакомится с Владиславом, которому было тогда уже около семнадцати, и вместе они создают свою сеющую страх и ужас шайку-лейку, помышляют мелким и уже не очень воровством, шляются по улицам грязными оборванцами и в принципе живут неплохо. В восемнадцать лет Берта зверски и с обилием кровищи расправляется с группкой насоливших ей ребят правопорядка, и это своё первое убийство в принципе переносит вполне нормально, потому что с детства смерть была кругом и всюду. Но это дело кто-то видит, их ловят, Владислава убивают, шайка-лейка разбегается, а Мальцеву и ещё пару-тройку отправляют в ссылку в Сибирь, куда-то близ Верхоленска.
Там Берта чувствует себя вполне неплохо, уже через полгода выкачав себе права такого же обычного жителя, как и остальные, выкупает хату, промышляет относительно сытой жизнью и совершенно неожиданно встречает Дзержинского, да-да, Феликса Эдмундовича, которого вместо Верхоленска (и, скорее всего Орловского централа) закинули чуть-чуть дальше, и, так как сибиряки без энтузиазма встретили какого-то сомнительного пшека, Мальцева предлагает ему тусить вместе. Наслушавшись интересных социалистических сказок, она решает, что Сибирь, конечно, хороший курорт, но пора и честь знать, и вместе с Дзержинским сбегает нафиг. В дальнейшем их пути расходятся, Мальцева колесит по России, подрабатывая (читай, воруя) там-сям, всё больше проникаясь революционной идеей, и к 17ому году она прибывает в Москву и начинает кутить и веселиться, гм, ну, то есть, работать. Сразу же вступает в ЧК, а встречу с Дзержинским, который уже не был «глупым пшеком», цензурно описать довольно непросто.
Тут уж она пашет на благо революции, отринув все воровские идеалы, снова скачет везде от Петрограда до Одессы, заправски рэжэт, стреляет и просто всячески унижает неугодных… пьёт балтийский чай. Знакомится с Ваней и Шепиловым, тайком продолжает вспоминать с Дзержинским лихие ссыльные времена, но довольно редко.
И где-то в начале двадцатых, в разгар катавасии, случается неожиданное: оказывается, что Владислав, тот самый Владислав, жив-живёхонек и снова наводит шум на улицах Москвы, но уже отнюдь не с детским размахом. По стечению хитросплетенных обстоятельств Мальцева получает задание на его арест, и, не желая, чтобы старый и лучший друг разочаровывался в ней ещё больше, убивает его на месте, позже всё окрестив самоубийством. Уходит в конкретный балтийский запой, после целиком завалившись работой. Пока Дзержинский был жив, он как-то скрашивал жизнь Мальцевой, но после его смерти Берта резонно решает, что и ей тут делать больше нечего, усиленно пашет на благо революции ещё месяца три, после чего эффектно самовыпиливается, не дожив даже до сорока лет. Если бы не было товарища Маузера, был бы кокаин, которого в Берте было уже с лихвой, и всё равно долго бы она не протянула. Вот такие колбасы.
Факты:
- Очень плохо видит, поэтому стреляет крайне отвратно, но после 1917ого Дзержинский приносит ей пенсне, и жизнь становится чуть лучше.
- Зато шикарно машет всякими палками со всякими гвоздями, а также ножичками. Засунуть его в бок, в горло или ещё куда – проще простого.
- Любит всевозможные береты, картузы, фуражки, поэтому в 1917ом году таскает «фуражку убитого чекиста», ибо девушкам не положены такие головные уборы. Но снять её с Мальцевой никто не посмел.
- Довольно низкого роста, около 157.
- Хромает на правую ногу, что не мешает ей резво бегать с наганом по дворам и коридорам Лубянки.
- Прочие чекисты характеризовали её как крайне суровую и бескомпромиссную мадам.
- Никогда никого не любила, кроме, возможно, Владислава, но их отношения были довольно ветреные и ни к чему не обязывающие. прочие, которые пока в процессеВаня Иванов
Шурик Шепилов
Владислав Жданов
Анфиса Антонова
Гланя девис Галдя
@темы:
товарищ МАХАТЬПАЛКОЙ Мальцева,
необъятный сарай ОСов