я не идеален, но и ты не водочка
нет, пожалуй, всё-таки нет. себя спасать я не буду. не хочу. просто не хочу.
нет никакого желания.
о, даже наоборот, хочется бросить себя и посмотреть, что же там выйдет.
не хочу заботиться о себе и помогать. сгорел сарай, гори и хата, этот поезд в огне и нам некуда больше бежать, и веры, сожженные заживо, ну да, ну да, всё именно так.
все мои проблемы провалились слишком глубоко, не достать рукой, сколько бы ни пытался, так вот и зачем пытаться в таком случае, только руку раздерешь, лучше уж плюнуть вниз и пойти прочь, ну, куда там обычно глаза глядят.
и прятаться в чужих делах, это гораздо приятнее вообще-то, чем лезть в свои.
которые все равно уже не достать.
я желаю себе душевной смерти. никогда бы мне не вылезти из под огромного куска железобетона, придавившего напрочь. видь сны его, но не помышляй о жизни. не мечтай о ней больше, нет. и пусть плита раздавит меня окончательно, ибо мне неприятно это копошение червей-чувств в плоти-душе, это мерзко, и, ооо, я не должен быть живым. в живых трупные черви не заводятся.
скорейшего умирания тебе, я!
ненавижу себя всем сердцем, душу ненавижу, тупая херня, ты не должна еще вообще быть.
я убил себя тысячу раз и убью еще столько же, растащу себя на части и скормлю городским псам.
я вырыл вокруг себя ров и возвел стену. нет, никто больше не доберется до чумного дерьма, что хранится за ними.
я не хочу радоваться, не хочу веселиться. я не хочу жить, и больше мне не завидно, что другим лучше. я мертв, а мертвые не играют и не поют, и не завидуют тоже.
им все равно.
я бы уснул или впал в кому где-то на полгода или же жал на кнопку быстрой перемотки. ничего интересного не грядет. хотя бы потому, что я сам его буду отвергать.
это не для меня, потому что когда хочется сдохнуть, как-то не до интересного.
тошно и муторно, и возит, и возит, и тянет куда-то и что-то, но что - не пойму.
очень мерзко и неприятно еще на коже от новостей.
как я был бы рад, если бы меня просто не замечали
нет никакого желания.
о, даже наоборот, хочется бросить себя и посмотреть, что же там выйдет.
не хочу заботиться о себе и помогать. сгорел сарай, гори и хата, этот поезд в огне и нам некуда больше бежать, и веры, сожженные заживо, ну да, ну да, всё именно так.
все мои проблемы провалились слишком глубоко, не достать рукой, сколько бы ни пытался, так вот и зачем пытаться в таком случае, только руку раздерешь, лучше уж плюнуть вниз и пойти прочь, ну, куда там обычно глаза глядят.
и прятаться в чужих делах, это гораздо приятнее вообще-то, чем лезть в свои.
которые все равно уже не достать.
я желаю себе душевной смерти. никогда бы мне не вылезти из под огромного куска железобетона, придавившего напрочь. видь сны его, но не помышляй о жизни. не мечтай о ней больше, нет. и пусть плита раздавит меня окончательно, ибо мне неприятно это копошение червей-чувств в плоти-душе, это мерзко, и, ооо, я не должен быть живым. в живых трупные черви не заводятся.
скорейшего умирания тебе, я!
ненавижу себя всем сердцем, душу ненавижу, тупая херня, ты не должна еще вообще быть.
я убил себя тысячу раз и убью еще столько же, растащу себя на части и скормлю городским псам.
я вырыл вокруг себя ров и возвел стену. нет, никто больше не доберется до чумного дерьма, что хранится за ними.
я не хочу радоваться, не хочу веселиться. я не хочу жить, и больше мне не завидно, что другим лучше. я мертв, а мертвые не играют и не поют, и не завидуют тоже.
им все равно.
я бы уснул или впал в кому где-то на полгода или же жал на кнопку быстрой перемотки. ничего интересного не грядет. хотя бы потому, что я сам его буду отвергать.
это не для меня, потому что когда хочется сдохнуть, как-то не до интересного.
тошно и муторно, и возит, и возит, и тянет куда-то и что-то, но что - не пойму.
очень мерзко и неприятно еще на коже от новостей.
как я был бы рад, если бы меня просто не замечали